Царевщинская сельская библиотека
Представляем вам 70 стихотворений о войне и о Победе.
Авторы этих стихов знали о войне не по наслышке. Она прошла через их судьбы, опалив души, но не сделав их черствыми. Узнав в окопах настоящую цену жизни, они писали именно о ней, завещая нам беречь ее пуще всего на свете.
ЛОБОДА Всеволод
(1914 - 1944)
***
Ах, война, что ж ты сделала, подлая:
Стали тихими наши дворы,
Наши мальчики головы подняли,
Повзрослели они до поры.
На пороге едва помаячили
И ушли - за солдатом солдат...
До свидания, мальчики! Мальчики,
Постарайтесь вернуться назад!
Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими,
Не жалейте ни пуль, ни гранат,
И себя не щадите...
Но все-таки
Постарайтесь вернуться назад!
Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:
Вместо свадеб - разлуки и дым.
Наши девочки платица белые
Раздарили сестренкам своим.
Сапоги - ну куду от них денешься! -
Да зеленые крылья погон...
Вы наплюйте на сплетников, девочки,
Мы сведем с ними счеты потом!
Пусть болтают, что верить вам не во что,
Что идете войной наугад...
До свидания, девочки! Девочки,
Постарайтесь вернуться назад!
Булат Окуджава
БАГРИЦКИЙ Всеволод
(1922 - 1942)
ОДЕССА, ГОРОД МОЙ!
Я помню,
Мы вставали на рассвете:
Холодный ветер
Был солоноват и горек,
Как на ладони,
Ясное лежало море,
Шаландами
Начало дня отметив,
А под большими
Черными камнями,
Под мягкой, маслянистою травой
Бычки крутили львиной головой
И шевелили узкими хвостами.
Был пароход приклеен к горизонту,
Сверкало солнце, млея и рябя,
Пустынных берегов был неразборчив контур...
Одесса, город мой! Мы не сдадим тебя!
Пусть рушаться дома, хрипя в огне пожарищ,
Пусть смерть бредет по улицам твоим,
Пусть жжет глаза горячий черный дым,
Пусть пахнет хлеб теплом пороховым,
Одесса, город мой,
Мой спутник и товарищ,
Одесса, город мой,
Тебя мы не сдадим.
Всеволод Багрицкий
ПРОСТИТЕ
Меня умчала тряская теплушка,
А вы вдали остались на заре...
Но помню я печальную улыбку
И волосы, что листья в сентябре.
Я обещал, что возвращусь,
Что с фронта
Меня вернет к вам
Глаз печальных власть,
Но эти дни осенние, как воры,
Ту клятву собираются украсть.
И если сердце встретит пулю вражью
И упаду вперед я, как бежал,
Уж вы меня простите, да простите,
Что не пришел и слова не сдержал.
Мирза Головани
ДЖАЛИЛЬ Муса
(1906 - 1944)
ПРОСТИ, РОДИНА!
Прости меня, твоего рядового,
Саму. малую часть твою.
Прости за то, что я не умер
Смертью солдата в жарком бою.
Кто посмеет сказать, что я тебя предал?
Кто хоть в чем-нибудь бросит упрек?
Волхвов - свидетель: я не струсил,
Пылинку жизни моей не берег.
В содрогающемся под бомбами,
Обреченном на гибель кольце,
Видя раны и смерть товарищей,
Я не изменился в лице.
Слезинки не выронил, понимая:
Дороги отрезаны. Слышал я:
Беспощадная смерть считала
Секунды моего бытия.
Я не ждал ни спавсенья, ни чуда.
К смерти взывал: приди! добей!..
Просил: избавь от жестокого рабства!
Молил медлительную: скорей!...
Не я ли писал спутнику жизни:
"Не беспокойся, - писал, - жена,
Последняя капля крови капнет -
На клятве моей не будет пятна".
Не я ли стихом присягал и клялся,
Идя на кровавую войну:
"Смерть улыбку мою увидит,
Когда последним дыханьем вздохну",
О том, что твоя любовь, товарищ,
Смертный огонь гасила во мне,
Что родину и тебя любил я,
Кровью моей напишу на земле.
Еще о том, что буду спокоен,
Если за родину смерть приму.
Живой водой эта клятва будет
Сердцу смолкающему моему.
Судьба посмеялась надо мной:
Смерть обошла - прошла стороной.
Последний миг - и выстрела нет!
Мне изменил мой пистолет...
Скорпион себя убивает жалом,
Орел разбивается о скалу.
Разве орлом я не был, чтоб
Умереть, как подобает орлу?
Поверь мне, родина, был таким я, -
Горела во мне орлиная страсть!
Уж я и крылья сложил, готовый
камнем в бездну смерти упасть.
Что делать? Отказался от слова,
От последнего слова, друг-пистолет.
Враг мне сковал полумертвые руки,
Пыль занесла мой кровавый след...
...Вновь заря над колючим забором.
Я жив, и поэзия не умерла:
Племенем ненависти исходит
Раненое серце орла.
Вновь заря над колючим забором,
Будто подняли знамя друзья!
Кровавой ненавистью рдеет
Душа полоненная моя!
Только одна у меня надежда:
Будет август. Во мгле ночной
Гнев мой к врагу и любовь к отчизне
Выйдут из плена вместе со мной.
Есть на друзей у меня надежда, -
Сердце стремится к одному:
В ваших рядах идти на битву
Дайте, товарищи, место ему!
Муса Джалиль
НАЧАЛО
Лес раскололся тяжело,
Седой и хмурый.
Под каждым деревом жерло
Дышало бурей...
Стволам и людям горячо,
Но мы в азарте.
Кричим наводчикам:
"Еще,
Еще ударьте!.."
Дрожит оглохшая земля.
Какая сила
Ручьи, и рощи, и поля
Перемесила!
И вот к победе прямиком
За ротой рота
То по-пластунски, то бегом
Пошла пехота.
Всеволод Лобода
ОКУДЖАВА Булат
(1924 - 1997)
ОЖИДАНИЕ
Мы двое суток лежали в снегу.
Никто не сказал: "Замерз, не могу".
Видели мы - и вскипала кровь -
Немцы сидели у жарких костров.
Но, побеждая, надо уметь
Ждать, негодуя, ждать и терпеть.
По черным деревьям всходил рассвет,
По черным деревьям спускалась мгла.
Но тихо лежи, раз приказа нет,
Минута боя еще не пришла.
Слушали (таял снег в кулаке)
Чужие слова, на чужом языке.
Я знаю, что каждый в эти часы
Вспомнил все песни, которые знал,
Вспомнил о сыне, коль дома сын,
Звезды февральские пересчитал.
Ракета всплываеь и сумрак рвет.
Теперь не жди, товарищ! Вперед!
Мы окружили их блиндажи, мы половину взяли живьем...
А ты, ефрейтор, куда бежишь?
Пуля догонит сердце твое.
Кончился бой. Теперь отдохнуть,
Ответить на писбма... И снова в путь!
Всеволод Багрицкий
ГЕЛОВАНИ Мирза
(1917 - 1944)
ТЫ
Ты помнишь, мины рвались то и дело
И вся земля вокруг была черна?
Ты помнишь, пуля мимо пролетела,
Но сердце друга встретила она?
Лежал он у ограды церкви бывшей
В шинели непомерной штрины,
Еще не знавшей счастья, не любивший,
Неделю не доживший до весны.
Взрывной волною сплющен был и погнут
Его видавший выды автомат...
И ты сказал, что главное - не дрогнуть
От скорби, испытаний и утрат.
Идем с боями... Медленные метры!
В глазах убитых - злых пожарищ медь...
Ничто и нас не оградит от смерти,
Коль не сумеем смерть мы одолеть.
Мирза Геловани
У БРАТСКОЙ МОГИЛЫ
Выстрелы, кровь и стенанья... Едва ли
Я позабуду их вечером мирным...
Как замерзали, о как замерзали
Зори вечерние во поле минном!..
Прерваны мысли. Раскиданы роты.
Вечер похож на кровавую рану.
Финским ножом, перерезавшим тропы,
Стужа звенит на путях к Ленинграду...
Пули устали к победному часу.
Пушки охрипли. И танки застыли.
Мы поднимали победную чашу -
Ты был так близко, но ты был - в могиле.
Десять ранений. И возле кювета
Братский ваш холмик, неровный и голый.
Все было немо... И только у ветра
Был твой негромкий и медленный голос.
Мирза Головани
ВОЛКИ
Люди кровь проливают в боях:
Сколько тысяч за сутки умрет!
Чуя запах добычи вблизи
Рыщут волки всю ночь напралет.
Разгораются волчьи глаза:
Сколько мяса людей и коней!
Вот одной перестрелки цена!
Вот ночной урожай батарей!
Волчьей стаи вожак матерый,
Предвкушением пира хмелен,
Так и замер: его пригвоздил
Чуть не рдом раздавшийся стон.
То, к березе припав головой,
Бредил раненый, болью томим,
И береза качалась над ним,
Словно мать убивалась над ним.
Старый волк постоял над бойцом,
Осмотрел и обнюхал его,
Для чего-то в глаза заглянул,
Но не сделал ему ничего...
На рассвете и люди пришли;
Видят: раненый дышит чуть-чуть,
А надежда-то всё-таки есть
Эту исклрку жизни раздуть.
Люди в тело загнали сперва
Раскаленные шомпола,
А потом на березе, в петле,
Эта слабая жизнь умерла...
Люди кровь проливают в боях:
Сколько тысяч за сутки умрет!
Чуя запах добычи вблизи,
Рыщут волки всю ночь напралет.
Что там волки! Ужасней и злей -
Стаи хищных двуногих зверей.
Муса Джалиль
ЗАНАДВОРОВ Владислав
(1914 - 1942)
ВОЙНА
Ты не знаешь, мой сын, что такое война!
Это вовсе не дымное поле сраженья,
Это даже не смерть и отвага. она
В каждой капле находит свое выраженье.
Это - изо дня в день лишь блиндажный песок
Да слепящие вспышки ночного обстрела;
Это - боль головная, что ломит висок;
Это - юность моя, что в окопах истлела;
Это - грязных, разбитых дорог колеи;
Бесприютные звезды окопных ночевок;
Это - кровью омытые письма мои,
Что написаны криво на ложе винтовок;
Это - в жизни короткой последний рассвет
Над изрытой землей. И лишь как завершенье -
Под разрывы снарядов, при вспышках гранат -
Беззаветная гибель на поле сраженья.
Владислав Занадворов
КАРИМ Фатых
(1909 - 1945)
ДОМА, НАВЕРНОЕ, ВЕСНА
Наверное, к вам пришла весна:
Ручьи веселые бегут,
И по-над Волгою в садах
Скворцы заливисто поют.
От птичьих песен над окном
Проснулась ранним утром ты
И одиноко смотришь вдаль
Сквозь занавеску и цветы.
А тут у нас в кромешной тьме,
Где бой идет за право жить,
Нет малой пташки, чтоб она
Могла бойца повеселить.
Разбит и покорежен лес
Тяжелой поступью войны,
И кровью, льющейся кругом,
Луга давно обагрены.
Фашисты людям смерть несут,
На небо жадно я смотрю,
Но дым горящих деревень
Закрыл весеннюю зарю.
На небе молнией пишу
От имени своей страны:
Ты не имеешь права жить,
Фашизм - заклятый враг весны.
Фатых Карим
***
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души...
Жди. И с номи заодно
Выпить не спеши.
Жди меня, и я вернусь
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: "Повезло".
Не понять не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой, -
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.
Константин Симонов
АТАКА
Когда ты по свистку, по знаку,
Встав на растоптанном снегу,
Готов был броситься в атаку,
Винтовку вскинув на бегу,
Какой уютной показалась
Тебе холодная земля,
Как все на ней запоминалось:
Примерзший стебель ковыля,
Едва заметные пригорки,
Разрывов дымные следы,
Щепоть рассыпанной махорки
И льдинки пролитой воды.
Казалось, чтобы оторваться,
Рук мало - надо два крыла.
Казалось, если лечь, остаться -
Земля бы крепостью была.
Пусть снег метет, пусть ветер гонит,
Пускай лежать здесь много дней.
Земля. На ней никто не тронет.
Лишь крепче прижимайся к ней.
Ты этим мыслям жадно верил
Секунду с четвертью, пока
Ты сам длину им не отмерил
Длиною ротного свистка.
Когда осекся звук короткий,
Ты в тот неуловимый миг
Уже тяжелою походкой
Бежал по снегу напрямик.
Осталась только сила ветра,
И грузный шаг по целине,
И те последних тридцать метров,
Где жизнь со смертью наравне!
Константин Симонов
СВЕТЛОВ Михаил
(1903 - 1964)
САЛЮТ
К утру огонь пулеметов ослаб
И гул минометов стих...
Горе мое проникает в штаб,
Минуя всех часовых.
Командный пункт. пустой блиндаж.
Глухой коридор земли
Безмолвен... Скажи, часовой, куда ж,
Куда же они ушли?
Черной стеной стоят леса,
Снежный лежит простор...
Ушел батальон, ушел комиссар,
Ушел генерал-майор.
И это молчание, выйдя в бой,
Дивизии опередив,
Взорвется над вражеской головой,
Как ненависти разрыв.
Мы в этих складках сомкнутых губ
Такую месть храним,
Такую боль, что не хватит труб,
Когда мы заговорим.
И залп троекратный бойцы сольют
Ненависть, месть и боль...
Товарищ начальник! В общий солют
И этим стихам позволь!
Чтобы песня вперед устремилась,
Любовью атакой гремела,
Чтобы все, что на мне, - задымилось,
Чтобы все, что во мне, - закипело!
Михаил Светлов
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Мир наступит, землю согревая,
Унося артиллерийский дым
Все, что мы сейчас переживаем,
Мы воспоминаньям отдадим,
Мы пойдем путем подразделений
За воспоминаниями вслед,
Вспомним горечь первых отступлений,
Сладость завоеванных побед.
По минуте каждой повторится
Наш сегодняшний военный день,
И мгновенно память озарится
Пламенем горящих деревень.
И сквозь годы память, как начальник,
Снова поведет нас за собой,
Пробираясь темными ночами
Темной партизанскою тропой.
Вспомним, как мы время измеряли
По движенью пулеметных лент,
Как в бою друг друга не теряли
Комиссар, боец, корреспондент.
Как стихи писали, как на месте
Останавливалось перо
В ожиданье утренних известий
От Советского информбюро.
Как в окопе боевые сутки
Проводили взводом сообща,
Как кипящий круглый репродуктор
Имена героев сообщал.
В этом гуле пушечных раскатов
Никогда не забывайте их,
Навсегда на сердце отпечатав
Имена погибших и живых.
И чтоб лучше видеть это время,
Всё пространство пройденных путей,
Соберите молодое племя,
Поднимите на руки детей,
Чтобы они, войдя веселым строем
В нами завоеванные дни,
Научились подражать героям,
Поступали так же, как они!
Михаил Светлов
ЛЕБЕДЕВ-КУМАЧ Василий
(1898 - 1949)
СВЯЩЕННАЯ ВОЙНА
Вставай, страна, огромная,
Вставай на смертный бой
С фашисткой силой темною,
С проклятою ордой!
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, -
Идет война народная,
Священная война!
Дадим отпор душителям
Всех пламенных идей,
Насильникам, грабителям,
Мучителям людей!
Не смеют крылья черные
Над Родиной летать,
Поля ее просторные
Не смеет враг топтать!
Гнилой фашисткой нечисти
Загоним пулю в лоб,
Отребью человечества
Сколотоим крепкий гроб!
Встает страна огромная,
Встает на смертный бой
С фашистской силой темною,
С проклятою ордой.
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, -
Идет война народная,
Священная война!
В. Лебедев-Кумач
СЫНУ ПОГИБШЕГО ВОИНА
Солдатский сын, что вырос без отца
И раньше срока возмужал заметно,
Ты памятью героя и отца
Не отлучен от радостей заветных.
Запрета он тебе не положил
Своим посмертным образом суровым
На то, чем сам живой с отрадой жил,
Что всех живых зовет влекущим зовом...
Но если ты, случится как-нибудь,
По глупости, по молодости ранней
Решишь податься на постыдный путь,
Забыв о чести, долге и призванье:
Товарища в беде не поддержать,
В чье-то горе обратить забаву,
В труде схитрить. Солгать. Обидеть мать.
С недобрым другом плравняться славой, -
То прежде ты - завет тебе один, -
Ты только вспомни, мальчик, чей ты сын.
Александр Твардовский
БОГАТКОВ Борис
(1922 - 1943)
НАКОНЕЦ-ТО!
Новый чемодан длиной в полметра,
Кружка, ложка, ножик, котелок...
Я заранее припас все это,
Чтоб явится по повестке в срок.
Как я ждал ее! И наконец-то,
Вот она, желанная, в руках!..
...Пролетело, отшумело детство
В школах, в пионерских лагерях.
Молодость девичьими руками
Обнимала и ласкала нас,
Молодость холодными штыками
Засверкала на фронтах сейчас.
Молодость за всё родное биться
Повела ребят в огонь и дым,
И спешу я присоединиться
К возмужавшим сверстникам моим!
Борис Богатков
***
У эшелона обнимемся.
Искрення и большая,
Солнечные глаза твои
Вдруг затуманит грусть.
До ноготков любимые,
Знакомые руки сжимая,
Повторю на прощанье:
"Милая, я вернусь".
Я должен вернуться, но если...
Если случится такое,
Что не видать мне больше
Суровой родной страны, -
Одна к тебе просьба, подруга:
Сердце свое простое
Отдай ты честному парню,
Вернувшемуся с войны.
Борис Богатков
ДРУНИНА Юлия
(1924 - 1991)
***
Я только раз видала рукопашный.
Раз - наяву. И тысячу - во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
Юлия Друнина
ВЕТЕР ОТ ВИНТА
Как давно нам уже довелось фронтовые петлицы
Неумелой рукой к гимнастерке своей пришивать.
Золотые, привыкшие к синему птицы
По защитному небу легко научились летать.
Хоть клянусь не забыть - может, всё позабудут на свете,
Когда час вспоминать мне о прожитых днях подойдет,
Не смогу лишь забыть я крутой и взволнованный ветер
От винта самолета, готового в дальний полет.
Не сумею забыть этот ветер тревожной дороги,
Как летит он, взрываясь над самой моей головой,
Как в испуге ложится трава молодая под ноги
И деревья со злостью качают зеленой листвой.
Фронтовая судьба! Что есть чище и выше на свете.
Ты живешь, ощущая всегда, как тебя обдает
Бескорыстный, прямой, удивительной ясности ветер
От винта самолета, готового в дальний полет.
Тот, кто раз ощущал его сердцем своим и душою,
Тот бескрылым не сможет ходить никогда по земле,
Тот весь век называет своею счастливой звездою
Пятикрылые звезды на синем, как небо, крыле.
И куда б ни пошел ты - он всюду проникнет и встретит,
Он могучей рукою тебя до конца поведет,
Беспощадный, упрямый в своем наступлении ветер
От винта самолета, готового в дальний полет.
Ты поверь мне, что это не просто красивая фраза,
Ты поверь, что я жить бы, пожалуй, на свете не мог,
Если б знал, что сумею забыть до последнего часа
Ветер юности нашей, тревожных и дальних дорог.
А когда я умру и меня повезут на лафете,
Как при жизни, мне волосы грубой рукой шевельнет
Ненавидящий слезы и смерть презирающий ветер
От винта самолета, идущего в дальний полет.
Леонид Шершер
КОСТРОВ Борис
(1912 - 1945)
***
Только фара мелькнет в отдаленье
Или пуля дум-дум прожужжит -
И опять тишина и смятенье
Убегающих к югу ракит...
Но во тьме, тронув гребень затвора,
От души проклинает связист
Журавлиную песню мотора
И по ветру чуть слышимый свист.
Ну а я, прочитав Светлова,
Загасив в изголовье свечу,
Сплю в походной палатке и снова
Лучшей доли себе не хочу...
Борис Костров
БРУСНИКА
Я шел в разведку. Времени спокойней,
Казалось, не бывало на войне.
Хотелось отдохнуть на горном склоне,
Присев к густой приземистой сосне.
Хотелось вспомнить край золотоликий,
Мою Сибирь, мою тайгу. И вот
Пахнуло пряным запахом брусники
Над прелью неисхоженных болот.
О, неужели, упоен мечтою,
Я вызвал аромат моей страны...
Брусника каплей крови предо мною
Горит у корня срубленной сосны.
С какою дикой радостью приник я
К брусничным зорям, тающим в траве.
Но мне пора. Иду. В глазах брусника,
Как бы далекой родины привет.
Георгий Суворов
КОСАЧ
Заря над лесом разлилась устало,
Бой отгремел, с огрызком сухаря
Я сел у пня, винтовка отдыхала
У ног моих, в лучах зари горя.
Я ждал друзей, идущих с поля боя...
И вдруг... Где трав серебряная мгла,
В пятнадцати шагах перед собою
Я увидал два черные крыла.
Потом кривая радужная шея
Мне показалась из сухой травы...
Рука - к винтовке, но стрелять не смею...
Ведь он один на берегах Невы...
Земляк! И предо мною голубые
Встают папахи горных кедрачей,
Как бы сквозь сон, сквозь шорохи лесные
Я слышу ранний хохот косачей.
Так, вспоминая, в голубом томленье
Глаз не сводил я с полулунных крыл...
Легла винтовка на мои колени,
Поднять ее я не имел уж сил.
Да и зачем? Мой выстрел, знаю, меток.
Но птица пусть свершает свой полет.
Охотник я. Я знаю толк в приметах:
"Кто птицу бьет, тот зверя не убьет".
Гергий Суворов
***
Сочилась кровь, и свет бежал из глаз.
Сверкнул огонь - и вдруг огонь погас.
А он дрожал, как будто кто-то гвоздь
Вбивал в его раздробленную кость.
Но лишь на миг в себя он приходил -
Ползти старался из последних сил
Туда, где на ветру дрожит трава,
Где катит волны к берегу Нева.
Туда, где лодки... где прохлада... Но
Летит земля на грудь... В глазах темно...
И кажется... все прошлое забудь!
На половине оборвался путь...
Но вдруг на грудь твою сошла заря,
Весенней белой яблоней горя.
В твои глаза два синие цветка
Вдруг посмотрели. О, как жизнь сладка!
И девушка, в руке зажав бинты,
Тебе сказала: "Жить! Жить будешь ты!..."
Гергий Суворов
***
Еще утрами черный дым клубится
Над развороченным твоим жильем.
И падает обугленная птица,
Настигнутая бешенным огнем.
Еще ночами белыми нам сняться,
Как вестники потерянной любви,
Живые горы голубых акаций
И в них восторженные соловьи.
Еще война. Но мы упрямо верим,
Что будет день, - мы выпьем боль до дна.
Широкий мир нам вновь раскроет двери,
С рассветом новым встанет тишина.
Последний враг. Последний меткий выстрел.
И превый проблеск утра, как стекло.
Мой милый друг, а все-таки как быстро,
Как быстро наше время протекло.
В воспоминаньях мы тужить не будем,
Зачем туманить грустью ясность дней, -
Свой добрый век мы прожили как люди -
И для людей.
Гергий Суворов
ЧУГУНОВ Владимир
(1911 - 1943)
ПОСЛЕ БОЯ
Хорошо, товарищ, после боя,
Выдыхая дым пороховой,
Посмотреть на небо голубое -
Облака плывут над головой.
И в затихшем орудийном гуле,
Что в ушах моих еще звенит,
Вся страна в почетном карауле
Над убитым воином стоит.
Владимир Чугунов
МУЖЕСТВО
Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова, -
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем Навеки!
Анна Ахматова
ПОБЕДИТЕЛЯМ
Сзади Нарвские были ворота,
Впереди была только смерть...
Так советская шла пехота
Прямо в желтые жерла "Берт".
Вот о вас и напишут книжки:
"Жизнь свою за други своя",
Незатейливые парнишки -
Ваньки, васьки, Алешки, Гришки, -
Внуки, братики, сыновья!
Анна Ахматова
КЛЯТВА
И та, что сегодня прощается с милым, -
Пусть боль свою в силу она переплавит.
Мы детям клянемся, клянемся могилам,
Что нас покориться никто не заставит!
Анна Ахматова
ПОБЕДА
1
Славно начато славное дело
В грозном грохоте, в снежной пыли,
Где томится пречистое тело
Оскверненной врагами земли.
К нам оттуда родные березы
Тянут ветки, и ждут, и зовут,
И могучие деды-морозы
С нами сомкнутым строем идут.
2
Вспыхнул над молом первый маяк,
Других маяков предтеча, -
Заплакал и шапку снял моряк,
Что плавал в набитых смертью морях
Вдоль смерти и смерти навстречу.
3
Победа у наших стоит дверей...
Как гостью желанную встретим?
Пусть женщины выше поднимут детей,
Спасенных от тысячи тысяч смертей, -
Так мы долгожданной ответим.
Анна Ахматова
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ
...И вновь Литейный - зона фронтовая.
Идут войска, идут - в который раз! -
туда, где Ленин, руку простирая,
на грозный подвиг призывает нас.
Они идут, колонна за колонной,
еще в гражданском, тащат узелки...
Невидимые красные знамена
сопровождают красные полки.
Так шли в семнадцатом - к тому ж вокзалу,
в предчувствии страданий и побед. Так вновь идут.
И блещет с пъедестала
неукротимый ленинский завет.
Ольга Берггольц
***
... Я говорю с тобой под свист снарядов,
угрюмым заревом озарена.
Я говорю с тобой из Ленинграда,
страна моя, печальная страна...
Кронштадский, злой. нукротимый ветер
в мое лицо закинутое бьет.
В бомбоубежищах уснули дети,
ночная стража встала у ворот.
Над Ленинградом - смертная угроза...
Бессонны ночи, тяжек день любой.
но мы забыли, что такое слезы,
что называлось страхом и мольбой.
Я говорю: нас, граждан Ленинграда,
не поколеблет грохот канонад,
и если завтра будут баррикады, -
мы не покинем наших баррикад.
И женщины с бойцами встанут рядом,
и дети нам патроны поднесут,
и надо всеми нами зацветут
старинные знамена Петрограда.
Руками сжав обугленное сердце,
такое обещание даю
я, горожанка, мать красноармейца,
погибшего под Стрельною в бою:
Мы будем драться с беззаветной силой,
мы одолеем бешеных зверей,
мы победим, клянусь тебе, Россия,
от имени российских матерей.
Ольга Берггольц
В ГОСПИТАЛЕ
Солдат метался: бред его терзал.
Горела грудь. До самого рассвета
он к женщинам семьи своей взывал,
он звал, тоскуя: - Мама, где ты, где ты? -
Искал ее, обшаривая тьму...
И юная дружиница склонилась
и крикнула - сквозь бред и смерть ему:
- Я здесь, сынок! Я здесь, я рядом, милый!
И он в склоненной мать свою узнал.
Он зашептал, одолевая муку:
- Ты здесь? Я рад. А где ж моя жена?
Пускай придет, на грудь положит руку. -
И снова наклоняется она,
исполненная правдой и любовью:
- Я здесь, - кричит, - я здесь, твоя жена,
у твоего родного изголовья.
Я здесь, жена твоя, сестра и мать.
Мы все с тобой, защитником отчизны.
Мы все пришли, чтобы тебя поднять,
вернуть себе, отечеству и жизни.
Ты веришь, воин. Отступая, бред
сменяется отрадаю покоя.
Ты будешь жить. Чужих и дальних нет,
покуда сердце женское с тобою.
Ольга Берггольц
***
Ты слышишь ли?
Живой и влажный ветер
в садах играет, ветки шевеля!
Ты помнишь ли, что есть еще на свете
земной простор, дороги и поля?
М не в городе, годами осажденном,
в том городе, откуда нет путей,
все видится простор освобожденный
в бескрайней, дикой, русской красоте.
Мне в городе, где нет зверей домашних,
ни голубей, - хотя б в одном окне, -
мерещатся грачи на рыжих пашнях
и дед Мазай с зайчатами в челне.
Мне в городе, где нет огней вечерних,
где в мертвой комнате окно
порою вспыхнет, не затемнено,
а окнат у живых - чернее черни, -
так нужно знать, что все, как прежде, живо,
что где-то в глубине родной страны
всё те же зори, журавли, разливы,
и даже города освещены;
такнужно знать, что все опять вернется
оттуда, из глубин, сюда, где тьма, -
что я, наверно, не смогла б бороться,
когда б не знала этого сама!
Ольга Берггольц
СЛУЦКИЙ Борис
(1919 - 1986)
***
Им хлеб не выдан, им патрон недодано.
Который день поспать им не дают.
И я напоминаю им про родину.
Молчат. Поют. И в новый бой идут.
Все то, что в письмах им писали из дому,
Все то, что в песнях с их судьбой сплелось,
Все это снова, заново и сызнова,
Коротким словом - родина - звалось.
Борис Слуцкий
СМОЛЕНСКИЙ Борис
(1921 - 1941)
***
А если скажет нам война: "Пора" -
Отложим недописанные книги,
Махнем: "Прощайте" - гулким стенам институтов
И поспешим по взбудораженным дорогам,
Сменив слегка потрепанную кепку
На шлем бойца, на кожанку пилота
И на бескозырку моряка.
Борис Смоленский
22 ИЮНЯ 1941 ГОДА
Роса еще дремала на лафете,
когда под громом дрогнул Измаил:
трубач полка -
у таба -
на рассвете
в холодный горн тревогу затрубил.
Набата звук,
кинжальный, резкий, плотный,
летел к Одессе,
за Троянов вал,
как будто он не гарнизон пехотный,
а всю Россию к бою поднимал!
Алексей Недогонов
ПИСЬМО
Когда ты девочкой была,
я знал тебя по памяти.
И ты в душе моей жила -
в моей охранной грамоте.
Ты сном была в моей судьбе.
И это ли нелепости,
что я хранил тебя в себе,
как в осажденной крепости?
И я, поверь мне, никому
ни капли не завидовал -
тому, кто лгал тебе,
тому,
кто удочки закидывал.
Я слепо верил: ты моя...
(Мне больше ль было надобно?)
Так верят в песню соловья,
когда она предсвадебна.
В часы вечернего тепла
я шел к тебе сумерничать,
и ты, звезда моя, могла
с мечтой моей соперничать.
В пределах счастья двух имен
в тебя - обмолвлюсь запросто -
я без оглядки был влюблен,
как мальчик, просто-напросто.
И, полюбив твои черты,
я ни на что не сетовал.
Я так любил тебя, что ты
не замечала этого.
И вот сейчас, когда война
меня бросает в стороны,
когда знакомых имена
в когтях уносят вороны,
я часто думаю над тем,
что, не родившись заново,
нам суждено домой не всем
вернуться с поля брянного.
Не всем нам видеть жен своих,
не всем прийти с победою.
А я в кругу друзей живых
о смерти не беседую.
Я верю: вынесу войну,
сто ран приму, но выстою.
Себя верну, любовь верну,
и щедрую, и чистую -
такую щедрую, что в ней
не думал об измене я,
такую чистою, что ей
лишь только ты - сравнение!
Алексей Недогонов
БЕССОНИЦА
Торжественный финал похода,
отбой бессониц и дорог.
У каждого -
четыре года
недосыпаний и тревог.
В своих глазах
в края чужие
несли, как отраженье, мы
огонь сожженных сел России,
пожаров красные дымы.
Полки бессониц вместе с нами
вошли в Берлин
сквозь Сталинград.
Волжане с красными глазами
под Красным знаменем стоят.
Алексей Недогонов
ШПАК Микола
(1909 - 1942)
ЖЕЛАНИЕ
Ты так хотела сына,
Чтоб вылитый был - я,
Родная моя Зина,
Любимая моя!
Хотела и боялась
Неведомо чего...
И не сбылось, не сталось -
Нет у тебя его!
А то бы рос, пригожий,
Повадкой и лицом
На удивленье схожий
Со мной - своим отцом.
Носил бы мое имя,
Мои бы песни пел -
те самые, какими
Я славит жизнь умел.
Я в братской буду, Зина,
Лежать среди осин...
Ты так хотела сына,
Чтобы в меня был сын!
Микола Шпак
КУЛЬЧИЦКИЙ Михаил
(1904 - 1941)
***
Мечтатель, фантазер, лентяй-завистник!
Что? Пули в каску безопасней капель?
И всадники проносятся со свистом
Вертящихся пропеллерами сабель.
Я раньше думал: лейтенант
Звучат "налейте нам",
И, зная топографию,
Он топает по гравию.
Война ж совсем не фейерверк,
А просто - трудная работа,
Когда - черна от пота - вверх
Скользит по пахоте пехота.
Марш!
И глина в чавкающем топоте
До мозга костей промерзших ног
Наворачивается на чоботы
Весом хлеба в месячный паек.
На бойцах и пуговицы вроде
Чешуи тяжелых орденов.
Не до ордена.
Была бы Родина
С ежедневными Бородино.
Михаил Кульчицкий
ПАМЯТЬ
Когда и в жилах стонет кровь,
Я грелся памятью одной.
Твоя незримая любовь
Всегда была со смной.
В сырой тоске окопных дней,
В палящем, огненном аду
Я клялся памятью моей,
Что я назад приду.
Хотя б на сломанных ногах,
На четвереньках приползу.
Я в окровавленных руках
Свою любовь несу.
Как бьется сердце горячо,
Летя стремительно на бой!
Я чувствую твое плечо,
Как будто ты со мной.
Пусть сомневается другой,
А я скажу в последний час,
Что в мире силы нет такой,
Чтоб разлучила нас!
Владислав Занадворов
ЛУНА УСЛЫХАЛА
Я поздней ночью шел в разведку,
Как тишина по тишине,
И, через холм переползая,
Сказал с досадою луне:
Зачем ты светишь так, луна?
Тут не гулянье, а война.
Луна, наверное, услыхала
Тот шепот мой издалека,
А то иначе отчего бы
Она ушла за облака?
Фатых Карим
СИМОНОВ Константин
(1915 - 1979)
***
Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные, злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины,
Прижав, Как детей, от дождя их к груди,
Как слезы они вытирали украдкою,
Как всед нам шептали: Господь вас спаси! -
И снова себя называли солдатками,
Как встарь повелось на великой Руси.
Слезами измеренный чаще, чем верстами,
Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
Деревни, деревни, деревни с погостами,
Как будто на них вся Россия сошлась,
Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук ограждая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За бога не верящих внуков своих.
Ты знаешь, наверное, все-таки Родина -
Не дом городской, где я празднично жил,
А эти проселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.
Не знаю, как ты, а меня с деревенскою
Дорожной тоской от села до села,
Со вдовьей слезою и с песнею женскою
Впервые война на проселках свела.
Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом,
По мертовому плачущий девичий крик,
Седая старуха в салопчике плисовом,
Весь в белом, как на смерть одетый, старик.
Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но, горе поняв своим бабьим чутьем,
Ты помнишь, старуха сказала: - Родимые,
Покуда идите, мы вас подождем.
"Мы вас подождем!" - говорили нам пажити.
"Мы вас подождем!" - говорили леса.
Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется,
Что следом за мной идут их голоса.
По русским обычаям, только пожарища
На русской земле раскидав позади,
На наших глазах умирают товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.
Нас пули с тобою пока еще милуют.
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За горькую землю, где родился,
За то, что на ней умереть мне завещано,
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой проважая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла.
Константин Симонов
НОВЫЙ ГОД
Атаками, морозами, пургой,
Прошедшее, ты оживаешь снова,
И год один сменяет год другой,
Как часовой сменяет часового.
Прямым путем, дорогою сквозной,
Еще от артиллерии гудящей,
Проходит снова память, как связной,
Между прошедшим днем и настоящим.
Тогда, сугробы кровью обагрив,
Знамена поднимало наступленье,
Тогда сердца слились в один порыв, -
И мы назвали их: соединенье.
Соединение! Когда и я, и ты,
И тысячи товарищей на марше!
Пусть мы сегодня на год стали старше -
Я узнаю знакомые черты!
Мы шли с тобой при солнце и при звездах,
Вдыхали вместе подмосковный воздух,
И я считал тебя за земляка -
Пусть разных мест, но одного полка!
Земляк и друг мой! Позабыть смогу ль
Над Яхромой несущуюся вьюгу,
Когда взглянули мы в лицо друг другу
В мерцании трассирующих пуль!
И он придет - победы нашей час!
Приблизь его, добудь его в сраженье,
Чтоб с днем победы поздравляли нас,
Как ныне поздравляют с днем рожденья!
Михаил Светлов
ФРОНТОВАЯ НОЧЬ
Пожар крылом широким машет,
Над лесом полночь глубока,
И, как дивизия на марше,
Над батареей облака.
Как будто схвачена за горло,
Окрестность дальная дрожит,
Когда огонь, покинув жерла,
Быстрее выдумки летит.
И как бы смерть ни сторожила,
Никто назад не отойдет,
Покуда ненависть по жилам,
Как электричество, течет.
Огня военных перекличек
Я узнаю знакомый свист...
Вперед, боец! Стреляй, зенитчик!
Гони коня, кавалерист!
Пройдут года, мы станем старше -
На город издали взгляни,
И, как дивизию на марше,
Ты вспомнишь молодости дни!
Михаил Светлов
ГВАРДЕЙСКАЯ ПЕСНЯ
Гвардейцы! Мы прожили годы не зря,
Недаром в сражения шли!
Над нами не раз поднималась заря -
Гвардейское знамя земли.
В бою неустанно - опять и опять -
Гвардейское наше житье!
И смерть удивлялась, не в силах понять,
Что так презирают ее!
Родная страна провожала бойца,
Прощались - и не было слез,
Когда уносили мы наши сердца
От русских, от белых берез.
Вот так мы сражаемся, дышим, живем
Великой гвардейской семьей.
Придем мы к победе и в песню войдем,
Как люди приходят домой!
Михаил Светлов
ТИХОНОВ Николай
(1896 - 1976)
НАШ ГОРОД
Пусть тянет руку дерзкий враг
К нам в ленинградские пределы.
Их было много, тех вояк,
Чья рать войти сюда хотела.
На неприступном берегу
Обрубим руку мы врагу.
На крыльях черные кресты
Грозят нам нынче с высоты.
Мы стаи звезд на них пошлем,
Мы их таранить в небе будем,
Мы те кресты перечеркнем
Зенитным росчерком орудий.
Стой, ленинградец, на посту,
Смотри в ночную высоту,
Ищи врага на небосклоне, -
С тобой на вахте боевой
Стоит великий город твой
И дни и ночи в обороне!
Проверь и крышу, и подвал,
Забудь, как мирно ночевал,
Забудь беспечность и веселье.
Пускай, как крепость, темен дом.
Он вспыхнет радостью потом -
В победы нашей новоселье.
Наш город! В нем увидишь ты
Закалки ленинской черты,
Неиссякаемую волю.
Вглядись - в нем сталинская стать,
Не может в битве он устать,
Врага он к бегству приневолит!
Николай Тихонов
ТВАРДОВСКИЙ Александр
(1910 - 1971)
***
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В том, что они - кто старше, кто моложе -
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь, -
Речь не о том, но все же, все же, все же...
Александр Твардовский
РАССКАЗ ТАНКИСТА
Был трудный бой. Все нынче, как спросонку,
И только не могу себе простить:
Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку,
А как зовут, забыл спросить.
Лет десяти-двенадцати. Бедовый,
Из тех, что главарями у детей,
Из тех, что в городишках прифронтовых
Встречают нас, как дорогих гостей,
Машину обступают на стоянках,
Таскать им воду ведрами - не труд,
Приносят мыло с полотенцем к танку
И сливы недозрелые суют...
Шел бой за улицу. Огонь врага был страшен,
Мы прорывались к площади вперед.
А он гвоздит - не выглянуть из башен, -
И черт его поймет, откуда бьет.
Тут угадай-ка, за каким домишкой
Он примостился, - столько всяких дыр.
И вдруг к машине подбежал парнишка:
- Товарищ командир, товарищ командир!
Я знаю, где их пушка. я разведал...
Я подползал, они вон там, в саду...
- Да где же, где?.. - А дайте я поеду
На танке с вами. Прямо приведу.
Что ж, бой не ждет. - Влезай сюда, дружище! -
И вот мы катим к месту вчетвером.
Стоит парнишка - мины, пули свищут,
И только рубашонка пузырем.
Подъехали. - Вот здесь. - И с разварота
Заходим в тыл, и полный газ даем.
И эту пушку, заодно с расчетом,
Мы вмяли в рыхлый, жирный чернозем.
Я вытер пот. Душила гарь и копоть:
От дома к дому шел большой пожар.
И, помню, я сказал: - Спасибо, хлопец! -
И руку, как товарищу, пожал...
Был трудный бой. все нынче, как спросонку,
И только не могу себе простить:
Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку,
Но как зовут, забыл его спросить.
Александр Твардовский
СУРКОВ Алексей
(1899 - 1983)
***
Войны имеют концы и начала...
Снова мы здесь, на великой реке.
Села в разоре. Земля одичала.
Серые мыши шуршат в сорняке.
Мертвый старик в лопухах под забором.
Трупик ребенка придавлен доской...
Всем нас пытали - и гладом и мором,
Жгучим стыдом и холодной тоской.
В битвах пропитаны наши шинели
Запахом крови и дымом костра.
В зной наши души не раз леденели,
В стужу сердца обжигала жара.
Шли мы в атаку по острым каменьям,
Зарева нас вырывали из тьмы.
Впору поднять десяти поколеньям
Тяжесть, которую подняли мы.
Ветер гуляет по киевским кручам,
И по дорогам, размытым дождем,
Наперекор нависающим тучам
Мы за весной и за солнцем идем.
Только бы буря возмездья крепчала,
Гневом сильней обжигала сердца...
В красном дыму затерялись начала.
Трубам победы греметь у конца.
Алексей Сурков
ШЕРШЕР Леонид
(1916 - 1942)
В ДЕНЬ ПОБЕДЫ
Да будет веселым день нашей победы!
Мы снова сойдемся в круг -
Друг налево и друг направо,
И прямо напротив друг.
Когда этот час неизбежный настанет,
Я встану, подняв стакан:
"Не все здесь с нами. Одни убиты,
Лечат других от ран.
Но я от имени всех живущих
И тех, кто погиб в бою,
В слове, простом и взволнованном слове
Прославлю страну мою.
Что я скажу, как сумею найти я
Лучшие в мире слова!
Я даже не крикну, а тихо скажу вам:
Да здравствует наша Москва!"
Мы в окна посмотрим - увидим: снова
Звезды горят на Кремле,
Весна начинается, пахнет весною
По всей молодей земле.
Вот они, школы, где мы учились,
Сквер, куда шли гулять.
Вокзалы, с которых мы провожали,
Зовут нас теперь встречать!
А если мне суждено в сраженье
Погибнуть до этого дня -
Ты тогда поднимись со стаканом
И это скажи за меня.
Сделайте всё, что я не успею
Сделать в моей стране.
А любиму пусть никто не целует,
Пусть помнит она обо мне!
Леонид Шершер
***
Когда в атаке отгремит "ура",
В ночи звезда скользнет по небосводу, -
Мне кажется, что ты еще вчера
Смотрела с моста каменного в воду.
О чем, о чем ты думала в тот миг?
Какие мысли сердце полонили?
Окопы. Ночь. Я ко всему привык,
В разведку мы опять сейчас ходили.
Но как до счатья далеко! Река
Бежит на запад по долине смело,
А то, что шлем прострелен у виска,
Так это ведь обыденное дело.
Борис Костров
СУВОРОВ Георгий
(1919 - 1944)
***
Спуская лодки на Неву, мы знали,
Что немцы будут бить из темноты,
Что грудью утолим мы голод стали
И обагрим свинцовых волн хребты,
Что будут жадно резать пулеметы
Струею алой злую стену тьмы...
Мы это твердо знали, оттого-то
За левый берег зацепились мы.
И, оттеснив врага от волн полночных,
Мы завязали с ним гранатный бой.
Мы твердо знали. Да. Мы знали точно -
Победу нам дает лишь кровь и боль.
Георгий Суворов
***
Бушует поле боевой тревогой.
И вновь летит сегодня, как вчера,
Солдатское крылатое "ура!"
Своей воздушной, дымною дорогой.
И вновь солдат окопы покидает,
И через грязь весеннюю - вперед,
В постылом свитсе стали, в шуме вод
Ни сна, ни часа отдыха не зная.
Глаза опалены огнем и дымом,
И некогда поднять усталых глаз,
Чтобы за две весны боев хоть раз
Всласть насладиться всем до слез любимым,
Увидеть, как среди пустых воронок,
На уцелевшем пятачке земли,
Две стройные березки расцвели,
Как жизнь среди полей испепеленных.
Да. Это жизнь. Она к смертям привыкла,
Но всюду явно жизни торжество.
Она шумит зеленою листвой,
Как вечное вино, как сердца крик.
Она глядит и слушает с тревогой,
Как режет мрак крылатое "ура!",
Как целый день сегодня, как вчера,
Мы падаем, а нас всё так же много.
Георгий Суворов
***
Пришел и рухнул, словно камень,
Без сноведений и без слов,
Пока багряными лучами
Не вспыхнули зубцы лесов,
Покамест новая тревого
Не прогремела надо мной.
Дорога, дымная дорога;
Из боя в бой, из боя в бой...
Георгий Суворов
ШИРМАН Елена
(1908 - 1942)
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Это будет, я знаю...
Не скоро, быть может, -
Ты войдешь бородатый, сутулый, иной.
Твои добрые губы станут суше и строже,
Опаленные временем и войной.
Но улыбка останется.
Так иль иначе,
Я пойму - это ты.
Не в стихах, не во сне.
Я рванусь, подбегу.
И наверное, заплачу,
Как когда-то, уткнувшись в сырую шинель...
Ты поднимешь мне голову.
Скажешь: "Здавствуй..."
Непревычной рукой по щеке проведешь.
Я ослепну от слез, от ресниц и от счастья.
Это будет не скоро,
Но ты - придешь.
Елена Ширман
ДВА ПИСЬМА
Оно должно меня найти...
Быть может, после долгих странствий
Меж полевых почтовых станций,
Не раз теряясь по пути, -
Оно должно меня найти...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Оно совсем не будет нежным,
В нем будет очень мало слов:
"Я жив, как видишь, и здоров,
Тружусь на линии прилежно.
Моя "эрэрушка" со мной,
Она мне служит безотказно...
Прости, письмо мое бессвязно,
Хотя писал его связной".
Я напишу тебе ответ,
И он совсем не будет нежным:
"Живу. Работаю прилежно,
А времени для грусти нет.
Моя уверенность со мной,
Она мне служит безотказно.
Прости, письмо мое бесвязно.
Вернись с победою домой!.."
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Оно должно тебя найти
Меж полевых почтовых станций,
Быть может, после долгих странствий,
Не раз теряясь по пути, -
Оно должно тебя найти...
Елена Ширман
АХМАТОВА Анна
(1889 - 1966)
IN MEMORIAM
А вы, мои друзья последнего призыва!
Чтоб вас оплакивать, мне жизнь сохранена.
Над вашей памятью не стыть плакучей ивой,
А крикнуть на весь мир все ваши имена!
Да что там имена! - захлопываю святцы;
И на колени все! - багровый хлынул свет,
Рядами стройными проходят ленинградцы,
Живые с мертвыми. Для Бога мертвых нет.
Анна Ахматова
ПАМЯТИ ДРУГА
И в День Победы, нежный и туманный,
Когда заря, как зарево, красна,
Вдовою у могилы безымянной
Хлопочет запоздалая весна.
Она с колен подняться не спешит,
Дохнет на почку и траву погладит,
И бабочку с плеча на землю ссадит,
И первый одуванчик распушит.
Анна Ахматова
БЕРГГОЛЬЦ Ольга
(1910 - 1975)
ПОБЕДА
Мой друг пришел с Синявских болот
на краткий отдых, сразу после схватки,
еще не смыв с лица горячий пот,
не счистив грязь с пробитой плащ-палатки.
Пока в передней, тихий и усталый,
он плащ снимал и складывал пилотку, -
я, вместо "здравствуй", крикнула: - Полтава!
- А мы, - сказал он, - заняли высотку...
В его глазах такой хороший свет
зажегся вдруг, что стало ясно мне:
нет ни больших, ни маленьких побед,
а есть одна победа на войне.
Одна победа, как одна любовь,
единое народное усилье.
Где б ни лилась родная наша кровь,
она повсюду льется за Россию.
И есть один - один военный труд,
вседневный, тяжкий, страшный, невоспетый,
но в честь него Москва дает салют
и, затемненная, исходит светом.
И каждый вечер слушая приказ
иль торжество пророчащую сводку, -
я радуюсь, товарищи за вас,
еще не перечисленных сейчас,
занявших безымянную высотку...
Ольга Берггольц
НАЧАЛО ПОЭМЫ
...Всю ночь не разнимали руки,
всю ночь не спали мы с тобой:
я после долгой, злой разлуки
опять пришла к тебе - домой.
Мы говорили долго, жадно,
мы не стыдились слез отрадных, -
мы так крепились в дни ненастья...
Теперь душа светла, мудра,
и зрелое людское счастье,
как солнце, встретит нас с утра.
Теперь навек - ты веришь, веришь? -
любовь одна и жизнь одна...
...И вдруг стучит соседка в двери,
вошла и говорит: - Война! -
Война уже с рассвета длится.
Войне уже девятый час.
Уж враг за новою границей.
Уж сотни первых вдов у нас.
Войне идет девятый час.
И вечность канул день вчерашний.
Ты говоришь: - Ну как? Не страшно?
- Нет... Ты идешь в военкомат? -
Еще ты муж, но больше - брат...
Ступай, родной... И ты - солдат,
ты соотечественник мне,
и в этом - все.
Мы на войне.
Ольга Берггольц
АРМИЯ
Мне скажут - Армия...
Я вспомню день - зимой,
январский день сорок второго года.
Моя подруга шла с детьми домой -
они несли с реки в бутылках воду.
Их путь был страшен, хоть и недалек.
И подошел к ним человек в шинели,
взглянул - и вынул хлебный свой паек,
трехсотграммовый, весь обледенелый.
И разломил, и детям дал чужим,
и постоял, пока они поели.
И мать рукою серою, как дым,
дотронулась до рукава шинели.
Дотронулась, не посветлев в лице...
Не ведал мир движенья благодарней!
Мы знали всё о жизни наших армий,
стояшивших с нами в городе, в кольце.
...Они расстались. Мать пошла направо,
боец вперед - по снегу и по льду.
Он шел на фронт за Нарвскую заставу,
от голода качаясь на ходу.
Он шел на фронт, мучительно палим
стыдом отца, мужчины и солдата:
огромный город умирал за ним
в седых лучах январского заката.
Он шел на фронт, одолевая бред,
все время помня - нет, не помня - зная,
что женщина глядит ему вослед,
благодаря его, не укоряя.
Он снег глотал, он чувствовал с досадой,
что слишком тяжелеет автомат,
добрел до фронта и пополз в засаду
на истребленье вражеских солдат...
...Теперь ты понимаешь - почему
нет Армии на всей земле любимей,
нет преданней ее народу своему,
великодушней и непобедимей!
Ольга Берггольц
НАКАНУНЕ
...Запомни эти дни. Прислушайся немного,
и ты - душой - услышишь в тот же час:
она пришла и встала у порога,
она готова в двери постучать.
Она стоит на лестничной площадке,
на темной, на знакомой без конца,
в солдатской, рваной, дымной плащ-палатке,
кровавый пот не вытерла с лица.
Она к тебе спешила из похода
столь тяжкого, что слов не обрести.
Она ведь знала: все четыре года
ты ждал ее, ты знал ее пути.
Ты отдал все, что мог, ее дерзанью:
всю жизнь свою, всю душу, радость, плач.
Ты в ней не усомнился в дни страданья,
не возгордился праздно в дни удач.
Ты с этой самой лестничной площадки
подряд четыре года провожал
тех - самых лучших, тех, кто без оглядки
ушел к бессмертным рубежам.
И вот - она у твоего порога.
Дыханье переводит и молчит.
Ну, день, ну, два, еще совсем немного,
ну, через час - возьмет и постучит.
И в тот же миг серебряным звучаньем
столицы позывные запоют.
Знакомый голос вымолвит: "Вниманье...",
а после трубы грянут, и салют,
и хлынет свет,
зальет твою квартиру,
подобный свету радуг и зари,
и всею правдой, всей отрадой мира
твое существованье озарит.
Запомни ж все. Пускай навеки память
до мелочи, до капли сохранит
все, чем ты жил, что говорил с друзьями,
все, что видал, что думал в эти дни.
Запомни даже небо и погоду,
все впитывай в себя, всему внемли:
ведь ты живешь весной такого года,
который назовут - Весной Земли.
Запомни ж все! И в будничных тревогах
на всем чистейший отблеск отмечай.
Стоит Победа на твоем пороге.
Сейчас она войдет к тебе. Встречай!
Ольга Берггольц
НЕДОГОНОВ Алексей
(1914 - 1948)
МАТЕРИНСКИЕ СЛЕЗЫ
Как подули железные ветры Берлина,
как вскипели над Русью военные грозы!
Провожала московская женщина сына...
Материнские слезы,
материнские слезы!..
Сорок первый - кровавое, знойное лето.
Сорок третий - атаки в снега и морозы.
Письмецо долгожданное из лазарета...
Материнские слезы,
материнские слезы!..
Сорок пятый - за Вислу идет расставанье,
землю прусскую русские рвут бомбовозы.
А в России не гаснет огонек ожиданья -
материнские слезы,
материнские слезы!..
Пятый снег закружился, завьюжил дорогу
над костями врага у можайской березы.
Сын седой возвратился к родному порогу...
Материнские слезы,
материнские слезы!...
Алексей Недогонов
ПЛАЦДАРМ
Осадные ночи плацдарма;
атаки - волна за волной.
Получен приказ командарма -
держаться любою ценой.
На помощь идет переправа
под жарким крылом батарей.
Морава,
Морава,
Морава,
сомкни берега поскорей!
Перед немцами и усташами,
у чертова края реки,
по горло в земле,
под дождями,
под бомбами,
под снегами
работали наши полки.
Два дня
от огня
грохотанье
сужало надежд островок:
от немца до нас расстоянье -
на добрый солдатский плевок.
Во тьме неокрепшей и хрупкой -
штык в штык.
На КП генерал
глухой телефонною трубкой
солдатский окоп подпирал.
Враги донимают гранатой,
вступает в работу приклад...
В седьмой батарее и в пятой
голодными пушки стоят.
Но вот навели переправу -
тревожный, спасительный нерв, -
лавиною через Мораву
на выручку хлынул резерв.
А следом металл и известье:
к побоищу трудной земли
снарядные ящики вместе
с московскою "Правдой" пошли.
Был натиск движенья неистов!..
Не раз я видал на войне,
как танк со статьей журналистов
вводили в прорыв наравне.
Алексей Недогонов
СЛОВА ГОВОРЯТ
Солдат утоляет жажду
в знойные холода.
По-русски и по-болгарски
мы говорим - вода.
Разрежь на троих буханку,
чтоб воин в теле окреп...
По-русски и по-болгарски
мы произносим - хлеб.
Кроме железных нервов,
нам в помощь железо дано:
по-русски и по-болгарски
пушка - слово одно.
Когда мы идем в атаку,
над боем разносят ветра
по-русски и по-болгарски
воинственный клич: "Ура!"
Мы доживем до победы,
и встретит нас торжество,
по-русски и по-болгарски
смысл одинаков его.
Мы в мирный час ликований
поставим на стол вино:
по-русски и по-болгарски
равно пьянит оно.
После могучих походов
пусть облетит весь мир
двух славянских народов
победоносный пир!
Алексей Недогонов
ЖИГУЛИН Анатолий
(1930 - 2000)
***
После всех побед и бед
Их припомнят и прославят.
Через тридцать долгих лет
Здесь им памятник поставят.
На воде растаял след...
Двадцать девять краснофлотцев!..
Через тридцать долгих лет
Лишь один сюда вернется.
Лишь один остался жив.
Плакал горькими слезами,
Две гвоздики положив
На холодный серый камень.
Анатолий Жигулин
ТРОИЦКИЙ Михаил
(1904 - 1941)
***
Застыли, как при первой встрече.
Стоят и не отводят глаз.
Вдруг две руки легли на плечи
И обняли как в первый раз.
Всё было связано когда-то.
Что добавлять? Прощай, мой друг.
И что надежней плеч солдата
Для этих задрожавших рук?
Михаил Троицкий